Алексей ГРЕКОВ
Опубликовано на информационно-аналитическом портале Контракты.UA 27.02.2012
В предыдущих статьях мы говорили: мир меняется — быстро и необратимо, — и катализатором изменений являются наши дети. Но ведь кому, как не им, создавать этот новый мир, в котором мы, такие взрослые и опытные, скоро будем чувствовать себя чужаками?
А потому, возможно, новая школа нужна не столько детям, сколько нам самим для того, чтобы наш опыт и наша культура были включены необходимой составляющей в создаваемый ими нестандартизованный и неиерархичный (и потому пугающий нас) «дивный новый мир».
Управленческая мудрость учит нас: если ты не можешь противостоять переменам — возглавь их! Так что — прочь сомнения! — мы продолжаем строительство нашей воображаемой школы и первым делом начертим общий план.
Традиционная модель образования базируется на академических дидактических принципах, к которым, как правило, относят научность, доступность, систематичность, последовательность и индивидуальный подход.
Новая современная модель образования утверждает себя на других, «неклассических» принципах: на открытости, вариативности, избыточности, индивидуализации, ориентации на личностные запросы ученика и практическую значимость.
Мне, человеку старой закалки, технарю с гуманитарным уклоном, отдавшему лучшие годы жизни академической науке, — безумно жалко последовательности и систематичности, но я прекрасно понимаю, что время гегемонии научного подхода, увы, прошло. Нет, конечно, наука осталась, но она, как вышедшая в тираж театральная прима, играет теперь роль служанки экономики, — впрочем, роль, с которой она начинала.
Экстенсивный рост — не важно, где — в экономике или науке — не может быть вечным, и, несмотря на то, что сейчас в мире живет и здравствует больше ученых, чем их жило когда-либо за всю историю человечества, — наука захлебывается (если не захлебнулась совсем) в поднятом ею информационном цунами.
Парадоксально, но именно человек становится ныне в науке слабым звеном: он предвзят и субъективен, он недостаточно методичен и кропотлив, он не имеет безграничной памяти и не может оперировать большим количеством параметров, — одним словом, он не робот, — и потому наука все более автоматизируется (в мире, конечно же, — не у нас), и сейчас всю черновую работу по получению и обработке первичных данных почти повсеместно выполняют компьютеры.
Ну и Бог с ней, с наукой, главное — мы не роботы, так давайте же и будем развивать себя в том, в чем компьютеры не смогут нас превзойти. Наши интуитивные прозрения и творческие фантазии, наше умение мыслить аналогиями и познавать душой, — это все наш козырь и залог выживания.
Итого: открытость, вариативность, индивидуализация. Но мало сказать: мы кладем в основание школы новые принципы. Новым должно стать и все остальное: система управления и система оценивания, формы и методы обучения, и даже святая святых — куррикулум — содержание образования.
А посему на углах нашего основания мы возводим четыре «столпа» — четыре опоры, на которых будет держаться новая школа, — наш мост, переброшенный из прошлого в будущее.
Первый столп — это автономность и отказ от иерархий в пользу плоских «сетевых» структур. Опасное новшество! Оно утверждает, что главным в образовании является не соответствующее министерство, не городское или районное управление, и даже не директор школы, а связка «ученик — наставник-тьютор», или, если угодно, «Ученик — Учитель» (именно так: и тот, и другой — с большой буквы).
Второй столп — продуктивность, нацеленность на результат, взамен традиционной нацеленности на процесс. Выглядит красиво, но если копнуть глубже — это бомба, подложенная под традиционную систему преподавания. Ведь это значит, что совсем неважно, когда и каким способом результат был достигнут (если, конечно, преподаватель не установил заранее критерии — какие способы являются запретными для достижения результата). Ученик может разобраться с непослушными дробями в пятом классе, а может — в десятом, все равно он молодец, потому как — разобрался! И что тогда делать со стандартными программами и поурочным оцениванием? Ведь выходит — тот, кто быстро выучил, сдал и забыл — это двоечник, а совсем не отличник!
Третий столп — коллективизм — в противовес индивидуализму. — Вот тебе раз! — воскликнет наблюдательный читатель. — Ведь мы же говорим об индивидуализации образования, причем тут этот реликт коммунистической идеологии? — Между тем, в коллективизме нет ничего специфически советского, более того — он противостоит не только индивидуализму, но и авторитаризму, — двум сторонам одной «эгоистической» медали: авторитаризм утверждает, что желания всех должны быть подчинены воле одного, а индивидуализм этих всех просто-напросто игнорирует.
Да, талант каждого может развиваться, повинуясь одной ему понятной логике, но востребованным и значимым он может стать только в социуме, вернее, в той его части, которую мы признаем за «свою» — в коллективе единомышленников. Никто не станет отрицать, что ныне успеха добиваются не талантливые одиночки, но команды специалистов-«звезд», каждый из которых способен поставить свой уникальный талант на службу общему делу.
И, наконец, виртуальность — четвертая опора, настолько важная, что я вынес ее в отдельный раздел.
«Виртуальность» — слово, придуманное Фомой Аквинским еще в XIII веке, и означает оно потенциальную возможность в отличие от существующей данности. Для нас, в связи с этим, оно распадается на две смысловые ветки.
Во-первых, это значит, что мы фокусируемся не на том, что у ребенка уже есть, а на том, что у него обязательно должно появиться (до свиданья, школы для «одаренных»!) Ведь правда же — братья Кличко, приходя на тренировку, не молотят битый час грушу — с этим у них и так все нормально, — но тренируют то, в чем они пока не совершенны?
Сила — в большей степени — это отсутствие слабостей. В боксе немыслим сильный руками, но слабый ногами чемпион, — тем не менее, многие учителя полагают, что в науке или искусстве это правило не работает. Не оттого ли так много неординарных детей останавливается в своем развитии на полпути — не без помощи своих самоуверенных педагогов?
Во-вторых, виртуальность имеет для нас и другой, более современный смысл: виртуальные учебные группы, возникающие и распадающиеся, — вместо незыблемых и неделимых классов, виртуальное время занятий — вместо уроков по расписанию, виртуальное место занятий — вместо парты и мрачных стен.
Это рушит последний оплот традиционной педагогики. Нет обезличенных классов — нет классных руководителей — кто отвечает за успеваемость, жизнь и здоровье учеников? Нет одного на всех расписания — нет завучей, уроков, звонков, классных журналов, — вы представляете себе этот хаос? Кто ответит за все? Сами дети? Вы их видели? Говорили с ними? Они сами о себе позаботиться не могут, они безвольные, безынициативные, — а вы хотите, чтобы они планировали свою учебу?
Успокойтесь, уважаемые педагоги! Вспомните — мы же строим потенциально возможную школу, а для нее мы уже подобрали специалистов-тьюторов, которые помогут нашим ученикам организовать процесс обучения и станут учить их — постепенно и целенаправленно, — брать на себя ответственность за свои успеваемость, здоровье и жизнь.
А вот на вопрос о том, как избежать хаоса в условиях виртуальных занятий, мы ответим в следующей статье.
Постоянный адрес статьи: http://kontrakty.ua/article/44674
